Дата публикации: 24 марта 2014
Максим Копейчиков, адвокат, партнер
Источник: «Фокус»
Из всех владельцев крымских активов банкирам, похоже, повезло больше остальных. Во всяком случае, арсенал инструментов для минимизации потерь от отделения Крыма у них несравнимо шире, чем у владельцев торговых сетей, перевалочных комплексов или производственных предприятий. Это и факторинговые операции, и возможность достижения соглашений с российскими банками о передаче имущества находящихся в Крыму отделений. Основная задача — нивелировать риски неплатежей по крымским кредитам, поскольку в нынешних условиях вероятность роста неплатежей достаточно велика.
Что будет с крымскими подразделениями украинских компаний, да и с самим крымским бизнесом, пока неясно.
Если Украина и мир не признают результатов крымского референдума (что уже случилось), «власти» полуострова как «независимого государства» вполне могут отказаться признавать выданные Украиной (сейчас или ранее) документы о госрегистрации юрлиц или даже ограничить собственников в праве владения теми или иными объектами. Такой шаг можно будет обосновать принципом взаимности: как относишься ты, так относятся и к тебе (Украина не признает Крым, Крым не признает Украину).
Зато если Крым станет частью Российской Федерации, для украинских компаний высока вероятность сохранения status quo. В особенности если останутся в силе все украинско-российские соглашения и договоры, коих насчитывается несколько сотен.
Но вот вопрос: как без прекращения деятельности юридического лица изменить страну его регистрации или сделать из одного юридического лица два, зарегистрированных в двух разных странах? Ответа нет, привести примеры из международной практики невозможно.
Приднестровье так и не было признано мировым сообществом, и местные банки по сей день работают только с Россией. При этом крупного и среднего молдавского бизнеса во времена конфликта в Приднестровье практически не существовало — делить, соответственно, тоже было нечего.
Косово тоже плохой пример, поскольку, в отличие от Крыма, страна получила независимость и была признана большинством западных государств.
Зато с крымской собственностью украинского правительства и госпредприятий всё уже достаточно ясно: шансы остаться владельцами земель в Крыму у них практически отсутствуют, а применительно к зданиям и сооружениям вообще стремятся к нулю. Во-первых, такой вывод диктуется логикой революционной ситуации: не забрав у Украины хотя бы гособъекты, новой власти Крыма просто не на чем строить новое государственное образование. Причём не важно, в составе России или вне её. Во-вторых, это следует из отдельных заявлений господ Владимира Константинова (председатель Верховного совета Крыма — Фокус) и Сергея Аксёнова (председатель Совмина Крыма — Фокус) о планах национализации. А часть активов Черноморнефтегаза и Укртрансгаза уже национализированы.
Впрочем, есть и хорошие новости: для граждан Украины последствия отделения Крыма могут быть не так сложны и трагичны, как для бизнеса. Трудно представить себе ситуацию, когда принадлежащие им крымские квартиры, дачи и земли будут массово экспроприированы местной властью. Если только эта власть не решит проигнорировать права граждан, закреплённые Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод (ст. 1 протокола 1 к Конвенции – «защита собственности»).
К превеликому нашему сожалению, даже квалифицированные юристы на данный момент не могут дать ответ на вопрос, как защитить крымское имущество в рамках правового поля. Просто потому, что происходящее на полуострове находится за пределами этого самого поля и любые юридические механизмы не действенны. По крайней мере, пока.
